Военные наконец-то смогли побороть дедовщину в ее чистом виде. Старый армейский недуг, подобно вирусу, мутировал и превратился в более опасное «комбинированное» заболевание: солдат перестали избивать «просто так». Теперь у неуставных отношений появилась смысловая нагрузка. И смысл казарменного беспредела прост: отобрать у тех солдат, которые не готовы дать отпор, сотовые телефоны, карты экспресс-оплаты и другие материальные ценности. А это уже совсем другой состав преступления. В том, как армия борется с преступностью, стараясь хоть чем-то отличаться от зоны, разбирался корреспондент НГС.НОВОСТИ.
Дедовщины в армии практически нет, уверен прокурор новосибирского гарнизона Владимир Старцев: «В Уголовном кодексе есть 335-я статья — «Нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности», и если подчиненность есть, то действует 286-я статья». Раньше неуставные отношения проходили по простому сценарию: один военнослужащий предъявляет другому претензии или недовольство в связи с какими-то его действиями, после чего избивает. Таких преступлений, по официальным данным, становится меньше.
«В чистом виде дедовщина практически отсутствует. Как правило, она идет в совокупности с вымогательством — 163-й статьей УК РФ», — говорит прокурор.
«Я не скажу, что телесных повреждений или смертей в армии стало меньше. Просто вымогательств и грабежей стало больше. На этой неделе к нам обратилась женщина. Первого апреля был вынесен приговор сослуживцу ее убитого сына. Там было несколько потерпевших, и она была недовольна мягкостью приговора. Ему дали пять лет колонии. Хотя там была серия преступлений. Обращения к нам идут. И меньше их не становится», — рассказала НГС.НОВОСТИ исполнительный директор Южно-Сибирского правозащитного центра Елена Ларина.
Любое изолированное общество старается упорядочить свою структуру самостоятельно, уверена социолог-конфликтолог Ирина Скалабан:
«Вы видели в армии детей олигархов или чиновников? Я не видела. В армию, к сожалению, чаще всего попадают те, кто не может от нее «отмазаться». Армия больше не зеркало общества.
Если она и является каким-то общественным срезом, то показывает далеко не лучшие его составляющие». По словам социолога, конфликты происходят в любом изолированном обществе: хоть в армии, хоть в тюрьме.
Большинство конфликтов сегодня происходят совсем по другим причинам, нежели пару лет назад. По словам прокурора Старцева, типичная картина современного казарменного беспредела выглядит так: один военнослужащий, старшего или того же призыва, что и пострадавший, требует от другого карту оплаты услуг сотовой связи, сотовый телефон или другие материальные ценности. Если получает отказ, то применяет насилие.
Действительно, говорит Елена Ларина, сотовая связь представляет огромное поле для вымогательств. Военнослужащие могут звонить родителям и просить положить денег на чужой телефонный номер, принадлежащий, как правило, старослужащим: «Они обещают, что солдаты не будут знать проблем, если пополнят счет. Один случай был три года назад. Солдат звонил маме и просил положить сначала 5 тысяч, потом 10 тысяч, потом 15 тысяч. Мама не выдержала, пришла к нам, и выяснилось, что действительно имело место вымогательство со стороны старослужащих».
По признанию военных, правозащитников и ученых, чаще всего объектом для издевательств и грабежей в армии становятся слабые, асоциальные молодые люди. При этом если у призывника хороший телефон, ему приходят дорогие посылки и есть возможность быстро получать деньги, то в армии ему, скорее всего, тоже не повезет. «А если у тебя есть мышцы на руках, то никаких проблем не будет», — считает Владимир Старцев.
Современные военные преступники — это те, у кого есть поддержка среди сослуживцев, в том числе, по земляческому принципу, крепкие и контактные молодые люди.
«Новосибирск всегда был проблемным регионом, — продолжает Елена Ларина. — Одно время было много жалоб на часть в поселке Коченево. Там даже несколько трупов было. В прошлом году парни, призванные из Кемерово, сбежали с Шиловского полигона. Они явились в Кемеровскую гарнизонную прокуратуру, заявили, что не скрываются от армии, но просто не могут терпеть издевательств над собой. Однако прокуратура очень плохо идет на контакт».
Правозащитники говорят о том, что основная сложность в решении проблемы дедовщины — подчиненность надзорного органа Министерству обороны. Звания военным прокурорам присваивают военные.
По мнению социолога Ирины Скалабан, лучше всего проблемы армии сможет решить внешнее вмешательство. «Мы получаем заказы от муниципалитета для решения проблем, скажем, неполных семей. От Минобороны заказа на решение проблемы дедовщины мы не получали. Но никто, кроме как квалифицированный социальный работник: гражданский, военный или, пускай, священник, не сможет помочь армии в решении этой проблемы. При этом решить ее окончательно не получится. Для того чтобы истребить дедовщину, нужно менять армию», — уверена социолог. Победить дедовщину только карательными мерами невозможно, соглашается Владимир Старцев: «Люди приходят в армию со знаниями о том, что и как должно быть. Причем не в хорошем понимании. Они эти знания черпают у друзей и в СМИ. Да и с вымогательствами чаще всего сталкиваются еще в школе и на улице».
Справка: Пользование сотовыми телефонами в СибВО разрешено на основании Директивы командующего от 10.04.2009. Для пользования личному составу сотовые телефоны выдаются в часы, предусмотренные распорядком для личных потребностей. Сотовые телефоны хранятся в кладовых подразделений в сейфе. На каждом телефоне закрепляется ярлык с указанием заводского номера телефонного аппарата, фамилии и инициалов его владельца.
Кирилл Маковеев, www.ngs.ru |
